Биография Thea Schönfelder (Тэа Шёнфельдер) — основательницы расстановок

Берт Хеллингер - отец семейных расстановок

Фото Берта Хеллингера

Берта Хеллингера часто называют отцом системной семейной расстановки. И это действительно так. Несмотря на то, что сам метод начали одновременно применять три психотерапевта, три женщины Ruth McClendon (Рут МакКлендон) и Les Kadis (Лес Кадис) в Лондоне и Теа Шёнфельдер в Германии. Они были ученицами Virginia Satir (Вирджинии Сатир), автором семейной скульптуры.  Ими был разработан и популяризирован метод семейных системных  расстановок. У Теа Берт увидел первую расстановку, но не в современном ее варианте. Берт стал основоположником метода, поскольку создал его уникальную научную теорию. И вывел он эту теорию из глубочайшего духовного опыта. Христианского опыта. Хотя расстановки — метод универсальный. Он подходит для всех культур, стран, вероисповеданий. А зародился он в Германии, где Берт родился.

Ниже приводим биографию Thea Luisa Schönfelder. Источник — Wikipedia на немецком языке. Я (НС) перевела текст с помощью DeepL.

Теа Луиза Шёнфельдер (Thea Luisa Schönfelder)

* 16 февраля 1925 года в Гамбурге;[1] † 25 июля 2010 года там же[2]) — немецкий психиатр и преподаватель университета. Она стала первой женщиной, получившей в Германии кафедру детской и подростковой психиатрии, занимала должность медицинского директора Университетского медицинского центра Гамбург-Эппендорф (UKE) и считается пионером семейной терапии и констелляционной работы.

Теа Шёнфельдер выросла в Гамбурге, как дочь председателя Гамбургского парламента Адольфа Шёнфельдера, одного из основателей Основного закона. Она вступила в СДПГ в 1946 г.[3] После изучения медицины, получения лицензии на медицинскую практику и защиты докторской диссертации (по вопросу о синдроме таламуса при опухолях мозга), в 1957 г. она стала специалистом по нервно-эмоциональным расстройствам и детской и подростковой психиатрии. С 1958 года она работала в UKE, где в 1966 году защитила диссертацию о взаимоотношениях преступника и жертвы при сексуальных преступлениях против детей. В 1970 году она была назначена на кафедру, которую занимала до 1987 года[4].

Шёнфельдер также высоко оценили за ее целеустремленность и гражданское мужество, которые позволили ей снять напряжение в ряде критических ситуаций. Создание подросткового отделения и структурная адаптация отделения педиатрической и подростковой психиатрии в UKE — это тоже ее заслуга. В центре ее внимания была семейная терапия и новаторская для того времени Концентрированная терапия движением (KBT).[5] Она ценила эту форму терапии за то, что она давала возможность достучаться даже до полностью замороженных и немых подростков — с помощью работы, основанной на символах. Для профессора Теа Шёнфельдер публиковалась сравнительно мало: «Я думаю, что у меня были другие приоритеты, особенно благодаря моей работе с CBT. Работа с пациентами — точнее, с клиентами — всегда была для меня важнее, чем сесть и писать или исследовать»[6] Она передавала свой клинический опыт в преподавании, как в клинике, так и в качестве супервизора за ее пределами.

Шёнфельдер переняла игровой подход к форме и позе у Вирджинии Сатир, которая интегрировала работу со скульптурой в семейную терапию. В качестве примера она привела предложение «Я привязана к тебе», которое она реалистично изобразила. Вскоре участникам стало ясно, что такие отношения стали тяготить их обоих. В «семейной скульптуре» Шёнфельдера один из участников позирует остальным так, как, по его мнению, они относятся друг к другу. Каждый человек молча остается в заданной позе в течение короткого времени, а затем его спрашивают, как он себя чувствовал в этом положении. Вопрос о личном восприятии происходит так же, как это позже стало принято в семейных констелляциях и структурных констелляциях. После этого участники могут спонтанно выбрать лучшую позицию, и их снова спрашивают. В конечном итоге все члены семьи узнают больше о себе и о других членах «системы», к которой они принадлежа

«Я бы не смогла работать так, как работаю, если бы не интенсивная работа по эмпатии с пространствами и атмосферами».
Теа Шёнфельдер: EPPENDORFER, газета по психиатрии, выпуск 6/2005

Надгробный камень захоронения на кладбище Олсдорф в женском саду

Когда Шёнфельдер начала обучение KBT, она уже была профессором и ей было 48 лет. Эта форма показалась ей особенно ценной для индивидуальной работы с психотическими подростками: «Потому что при определенных обстоятельствах не было другого способа установить контакт, кроме как через прикосновение, через символические ссылки.»[6] Например, в случае необходимого решения, которое не могло быть принято когнитивно, она давала страдающему подростку несколько камней на выбор, один для позиции «Я не могу!» и один для альтернативы «Я не хочу!». Называя чувства и соотнося их друг с другом, причины выбора одной и другой позиции становятся видимыми и осязаемыми. Один камень холоднее и тяжелее. Другой приятно держать в руке. Фокусировка восприятия быстро открывает путь к решению и принятию решения. Если важен был семейный контекст, но большинство пострадавших не присутствовали, Шёнфельдер выбрала деревянные фигуры для сценического представления. Это сделало ее — вместе с Куртом Людевигом — изобретателем семейной доски.

Когда Шёнфельдер начала обучение KBT, она уже была профессором и ей было 48 лет. Эта форма показалась ей особенно ценной для индивидуальной работы с психотическими подростками: «Потому что при определенных обстоятельствах не было другого способа установить контакт, кроме как через прикосновение, через символические ссылки»[6] Например, в случае необходимого решения, которое не могло быть принято когнитивно, она давала пострадавшему подростку несколько камней на выбор, один для позиции «Я не могу!» и один для альтернативы «Я не хочу!». Называя чувства и соотнося их друг с другом, причины выбора одной и другой позиции становятся видимыми и осязаемыми. Один камень холоднее и тяжелее. Другой приятно держать в руке. Фокусировка восприятия быстро открывает путь к решению и принятию решения. Если важен был семейный контекст, но большинство пострадавших не присутствовали, Шёнфельдер выбрала деревянные фигуры для сценического представления. Это сделало ее — вместе с Куртом Людевигом — изобретателем семейной доски.

Шёнфельдер также готовила психиатрические заключения для бывших узников концлагерей по их заявлениям о компенсации[3].

Сегодня Теа Шёнфельдер признается системно-структурными констелляторами Матиасом Варгой фон Кибедом и Инсой Шпаррер как важная родоначальница современной констелляционной работы.[7] Берт Хеллингер узнал от нее о семейных констелляциях.[8][9]

Шёнфельдер была членом Freitagsgesellschaft Гельмута Шмидта[10]. Теа Шёнфельдер была похоронена в Женском саду на кладбище Олсдорф в Гамбурге.

В немецком расстановочном журнале «Praxis der Systemaufstellung» 2|2012 опубликована беседа Meike Struve (Майке Струве) c  Thea Schönfelder (Теа Шёнфельдер),
Статья на немецком языке. В ней Теа рассказывает, как она делала первые расстановки.  Я прочитала и поняла, что это тот случай, когда Париж стоит мессы, правда. И перевела с помощью DeepL эту статью. В переводчике много чего исправила. Прошу прощения за возможные неточности перевода. Но я решила, что сделаю это сама, чтобы побыстрее отправить ее вам. Кликайте по ссылке и читайте. Она очень мудро там рассуждает. И, главное, похоже классно делала расстановки. На то время просто гениально. Берту было у кого учиться! И потом он подхватил эту эстафету и создал гениальную теорию.

Как появились расстановки в России?

Берта пригласила в Москву уникальная женщина, психолог по многим специальностям, председатель модальности Детская психотерапия в ППЛ Альбина Локтионова. В своем интервью она подробно рассказывает, с какими невероятными сложностями и трудностями ей пришлось столкнуться, чтобы визит Берта в москву оказался возможен.

«Системная Расстановка в России: от вынашивания и родов до школы»

Интервью Натальи Спокойной с Альбиной Локтионовой, организовавшей первые семинары Берта Хеллингера в России.

Можно назвать Альбину пионером системной расстановки в России. В интервью она рассказывает, с каким трудом давался каждый шаг: от представления её Берту на 2-м мировом Конгрессе по психотерапии (он сразу отказался ехать, сказав, что его уже масса народа приглашает, но, к счастью, Альбину порекомендовал ее всемирно известный преподаватель) до самой организации в Москве. Все было проблемой: выбрать зал. который устроил Берта, реклама, удовлетворение всех требований помощников Берта, достойный переводчик и куча разных мелочей. Обо всем этом и многом другом в интервью. Я сама была поражена всеми подробностями. Альбине надо ставить памятник при жизни за ее вклад в распространение расстановок в России. И ещё она передала своё детище очень скромно и самозабвенно в руки Михаила Бурняшева, который благодаря своим талантам организатора и бизнесмена поднял ИКСР и успешно обучает расстановщиков в России и некоторых странах СНГ. А об Альбине уже далеко не все знают. Поэтому я и решила ее расспросить, как это было. Очень советую посмотреть интервью. Я лично низко кланяюсь Альбине как маме расстановок в России.

Системная Расстановка и Берт Хеллингер в России Интервью Н Спокойной с А. Локтионовой